На распутье двух дорог замер в нерешительности молодой человек. Слева, властно положив ему на левое плечо свою правую руку, левой рукой указывая на свой путь, стоит средних лет обнаженная женщина: игривый, зазывающий и вместе с тем повелительный взгляд чёрных пристальных очей, нубийские губы, приоткрывшиеся в лёгкой сардонической улыбке, щиколотки и запястья схваченные золотыми браслетами. И столько первобытной силы этом зове, в движении её, будто выхваченном из исступлённого вакхического танца, что юноша почти подался корпусом своего тела на этот путь.
Но, уравновешивая среду картины, стоящая на правой дороге молодая девушка умоляюще простёрла руки. Её белокурые волосы, растрепавшиеся и разбросанные по плечам, белоснежная туника, руки вытянутые вперёд, как два крыла, глаза, в которых отчаяние борется со смирением, делают её похожей на богиню или видение из другого мира. Юноша как будто замечает её, он оборачивается. Дева и окруженная магнетическим ореолом вакханка сошлись в напряженной борьбе за эту душу. Разрешая символизм картины, над головой юноши парит ангел. Это не резвящийся младенец купидон. Объятый облаком слепящего огня, Серафим вперил свой гневный взгляд в вакханку, он натягивает лук.
|